Нажмите ENTER

ЗАГОЛОВОК ПРОЕКТА

    Нажмите ENTER

    БЛОГ

    Maxim1212
    30.03.2019
    Энциклопедия биографий Комментариев нет

    Ван Гог Винсент

    ВАН ГОГ Винсент Виллем (нидерл. [ˈvɪnsɛnt ˈʋɪləm vɑŋ ˈɣɔx]; 30.03.1853, Зундерт, Нидерланды- 29.07.1890, Овер-сюр-Уаз, Франция)- всемирно известный голландский художник-постимпрессионист, работы которого по своему эмоциональному воздействию оказали далеко идущее глубокое влияние на искусство 20-го века. В течение своей жизни художник страдал от приступов тревоги и психических атак[1][2] и умер в возрасте 37 лет.[3] В то время его работы были не очень известны или должным образом оценены. 

    Ван Гог

    Автопортрет без бороды. 1889. Частная коллекция

    При жизни мало ценившийся, Ван Гог приобрел известность после своей смерти. Сегодня в мировой художественной истории он широко известен как один из величайших художников, чьи работы являются важным источником современного искусства. Ван Гог начал рисовать за несколько лет до того, как ему исполнилось 30 лет и создал свои самые известные работы за последние 2 года. Он является автором более 2000 работ,[4] в том числе: 870 картин, 150 акварелей и свыше 1000 рисунков и 133 эскизов, часть которых, вероятно, служила для имитации художественных рисунков японского происхождения. Сегодня его многочисленные работы, характеризующиеся смелыми цветами и драматичной, импульсивной и выразительной кистью, принадлежат к самым узнаваемым и самым дорогим произведениям искусства в мире. Тем не менее, он не был коммерчески успешным, и его самоубийство в 37 лет последовало за психическим заболеванием и бедностью.
    Ван Гог, родившийся в семье среднего класса, был серьёзным, спокойным и вдумчивым и начал рисовать в детстве, несмотря на постоянное давление своего отца, протестантского пастора, который продолжал давать ему строгие стандарты. В молодости он работал торговцем произведениями искусства в компании «Goupil & Cie», часто путешествовал, но после того, как его перевели в Лондон, впал в депрессию. Он обратился к религии и с 1879 года работал миссионером в шахтерском районе Бельгии. В то время он начал зарисовки людей из местного сообщества. В 1885 году он написал свою первую большую работу, «Едоки картофеля». Его палитра в то время состояла в основном из тёмных, землистых оттенков и не имела ярких красок, которые характеризовали его более поздние работы. Его младший брат Тео поддерживал Винсента духовно и материально; братья были очень близки и вели активную переписку. В 1886 году Ван Гог переехал в Париж, где встретился с представителями авангарда, включая Эмиля Бернара и Поля Гогена.  Позже он отправится на юг Франции и отдастся очарованию яркого солнечного света, который он там встретил. В цветовой гамме его работы станут ярче и он разработет свой единственный и очень узнаваемый стиль, который полностью воплотит во время своего пребывания в Арле в 1888 году. В этот период он расширил свою тематику изображаемых предметов, включив в неё ряд оливковых деревьев, пшеничные поля и подсолнухи.
    Ван Гог страдал от психотических эпизодов и навязчивых мыслей, а также часто пренебрегал своим физическим здоровьем, плохо питался и много пил. Его дружба с Гогеном закончилась после инцидента с бритвой, когда он в ярости отрезал часть собственного левого уха. Он провел время в психиатрических больницах, в том числе в Сен-Реми. После того, как он выписался и переехал в Auberge Ravoux  вблизи Овер-сюр-Уаза под Парижем, он попал под опеку врача-гомеопата Пола Гаше. Его депрессия продолжалась и 27 июля 1890 года Ван Гог выстрелил себе в грудь из револьвера. Через два дня он умер от полученных травм.
    Степень влияния психического заболевания Ван Гога на его работу стала предметом спекуляций после его смерти. Несмотря на широко распространённую тенденцию романтизировать плохое состояние его здоровья, современные критики видят в нём художника, глубоко разочарованного бездействием и хаосом мысли, вызванным приступами болезни. Согласно критику искусства Роберту Хьюзу, поздние работы Ван Гога показывают его как художника, всецело творческого и полностью себя контролирующего [5].
    Ван Гог при жизни считался сумасшедшим и неудачником. Он стал известным после своего самоубийства и существует в общественном воображении как типично неправильно истолкованный гений художника, «где сходятся разговоры о безумии и творчестве» [6]. Его репутация начала расти в начале 20-ого столетия, когда элементы его стиля живописи использовались в фовизме и брались на вооружение немецкими экспрессионистами. Он достиг коммерческого и популярного успеха в течение последующих десятилетий, и его помнят как одного из выдающихся художников, но художника с трагической судьбой, чья неспокойная личность олицетворяет романтический идеал художника-мученика. Сегодня работы Ван Гога являются одними из самых дорогих картин в мире, которые когда-либо продавались на аукционах. В Музее Винсента Ван Гога в Амстердаме хранится самая большая в мире коллекция его картин и рисунков. Это второй самый посещаемый музей в Нидерландах и 31-й самый посещаемый художественный музей в мире.
    Одним из самых надёжных источников для понимания живописи и психики Винсента ван Гога являются сотни писем между ним и его младшим братом, торговцем предметов искусства, Тео, с которым у него были особые и близкие отношения.[7] «Однако нам часто приходится переписываться», — написал Винсент 13 декабря 1872 года в письме своему брату.[8] Тео поддерживал своего брата материально и морально, независимо от того, насколько сложной была жизненная ситуация Винсента. Плод их многолетней дружбы — несколько сотен писем, которые братья писали друг другу с 1872 по 1890 год: более шестисот от Винсента к Тео и сорок от Тео к Винсенту. Есть 22 для его сестры Виль, 58 для художника Энтона ван Раппарда, 22 для Эмиля Бернара, а также отдельные письма Полю Синьяку, Полю Гогену и критику Альберту Аурье. Некоторые проиллюстрированы эскизами.[11] Многие из них не датированы, но историки искусства смогли разместить большинство в хронологическом порядке. Проблемы с транскрипцией и датированием остаются, в основном, с сообщениями из Арля. В Арле Винсент написал около 200 писем на голландском, французском и английском языках.[13] Период, когда Ван Гог жил в Париже, труднее всего изучать искусствоведам, потому что оба брата жили вместе и не было необходимости обмениваться перепиской между ними; по этой причине источников за этот период мало или нет.[12]
    Тео сохранил все письма, полученные от брата; Винсент сохранил меньшую часть. После смерти братьев вдова Тео, Йоханна, осуществила публикацию некоторых писем. Часть переписки увидела свет в 1906 и 1913 годах; большинство писем были опубликованы в 1914 году.[9][10] В предисловии она заявила, что публикует их с «трепетом», потому что не хочет, чтобы жизненная драма художника заслоняла его работы. Письма Винсента красноречивы и выразительны, читая их мы видим своего рода автобиографию художника.[11] Переводчик Арнольд Померанс написал, что их публикация добавляет «новое измерение к пониманию художественных достижений Ван Гога, понимание, которое нам не даёт практически никакой другой художник».[12] Эпистолярное наследие Винсента и Тео является фундаментальным источником не только потому, что оно включает в себя важную информацию для понимания личности и мучительных экзистенциальных превратностей художника, но также и потому, что оно позволяет полностью понять художественные концепции. Между живописным и литературным миром Ван Гога действительно было сильное взаимопроникновение: благодаря знаменитой формуле Горация «Ut Pictura Poesis», художник в своих собственных посланиях очень подробно прокомментировал свои шедевры, которые на самом деле почти всегда характеризуются эпистолярным размышлением о предмете и сопутствующих обстоятельствах его создания.
    С 9 октября 2009 г. по 3 января 2010 г. в музее Винсента Ван Гога в Амстердаме была организована выставка, посвященная его письмам; в конце января выставка была перенесена в Королевскую академию художеств в Лондоне (23 января — 18 апреля 2010 г.).

    Содержание:

    I. Детство, юность и призвание. Сведения о семье Ван Гога восходят к середине семнадцатого века к Гааге, а с восемнадцатого века семья передавала от отца к сыну профессию ювелира. Винсент Виллем Ван Гог родился 30 марта 1853 года в семье голландских реформаторов в деревне Гроот-Зундерт католической провинции Северный Брабант на юге Нидерландов.[14] Родители Ван Гога поженились в мае 1851 года и переехали в Зундерт.[19] Он был самым старшим выжившим ребенком Теодоруса ван Гога, министра голландской реформатской церкви (Nederlandse Hervormde Kerk)[17] и Анны Корнелии Карбентус (1819-1907), дочери богатого переплетчика голландского двора.[16] Винсент Виллем будет крещён в память о своем покойном брате, «поэтому с самого первого дня жизнь Винсента была отмечена печальным совпадением», прокомментировал критик Райнер Метцгер. «Многочисленные психологи, с другой стороны, не преминули подчеркнуть, что этот ребенок, в определенном смысле, пришёл в мир в годовщину его смерти и увидели в этом корень склонности художника к парадоксу».[15] Практика повторного использования того же имени была широко распространена. Имя Винсент было популярно в семье Ван Гога; дед Винсента, также Винсент (1789-1874), получил в 1811 году степень теологии в Лейденском ун-те. У него было шесть сыновей, трое из которых стали продавцами предметов искусства; одного из них звали Винсент (упоминается в письмах Ван Гога как «Дядя Цент»). Деду Винсенту, в свою очередь, было присвоено имя дяди его отца, популярного скульптора Винченси ван Гога (1729-1802).[18] Искусство и религия были двумя направлениями, к которым была привязана семья Ван Гога.
    У Теодоруса и Анны Корнелии ван Гог было шестеро детей. Винсент Виллем был первенцем, а после него родились три сестры: Анна Корнелия (родилась в 1855 году), Элизабета Хуберта (родилась в 1859 году) и Виллемина (родилась в 1862 году); и двое братьев: Тео (родился в 1857 году) и Корнелис Винсент (родился в 1867 году). В дальнейшей жизни Ван Гог оставался на связи только с Виллеминой и Тео.[20] Мать Ван Гога была жёсткой и религиозной женщиной, которая подчеркивала важность семьи до точки клаустрофобии для окружающих.[21] Зарплата Теодоруса была скромной, но Церковь предоставляла ему дом, служанку, двух поваров, садовника, карету с лошадью и Анна прививала детям обязанность поддерживать высокий социальный статус семьи.[22]
    В детстве Винсент был серьезным, молчаливым и погружённым в свои мысли. Первые азы образования ему давали мама и гувернантка, а позднее, в 1860 году его отправили в деревенскую школу. В 1864 году он был определён в школу-интернат под руководством Яна Провили в Зевенбергене,[23] где чувствовал себя брошенным и упорно просился домой. В интернате он выучил английский и немецкий языки и овладел навыками рисования. Родители проигнорировали душевные страдания Винсента и в 1866 году отправили его в среднюю школу в Тилбурге, где он был глубоко несчастен.[24] Констант Корнелиус Хьюсманс (нидерл. Constant Cornelis Huijsmans), который был успешным художником в Париже, в Тилбурге обучал студентов рисованию и был сторонником системного подхода к этому вопросу. Его философия заключалась в том, чтобы отвергать технику в пользу захвата впечатлений о вещах, особенно о природе или общих объектах. Психологические страдания Ван Гога, кажется, затмили уроки Константа, которые оказали на юношу небольшое влияние.[25] В марте 1868 года Ван Гог внезапно покинул школу и вернулся домой. В более поздний период он так прокомментировал этот период: «моя юность была мрачной, холодной и бесплодной».[26]
    Видя отсутствие успехов Ван Гога в учёбе, первым, кто выступил с инициативами, был его дядя по отцовской линии Винсент по прозвищу «Дядя Цент» (1811-1889), бывший торговец антиквариатом. Он убедил своего брата (отца Винсента) приостановить учёбу своего племянника, чтобы как можно скорее заставить его работать. Фактически, в июле 1869 года «Дядя Цент» порекомендовал своего племянника в Гаагский филиал «Goupil & Co», известного художественного дома, специализирующегося на воспроизведении гравюр, но не стеснявшегося воспользоваться сотрудничеством известных художников.[27] Это было счастливое время для Ван Гога; он был успешным на работе и в 20 лет зарабатывал больше, чем его отец. Он добросовестно продавал литографии, фотографии, картины, офорты, в основном, художников Гаагской или Барбизонской школ. Эта работа стимулировала его интересоваться художественными темами, читать и часто посещать музеи и художественные коллекции. Жена Тео позже также заметила, что это был лучший год в жизни Винсента. Он поддерживал связь со своей семьей, которая в январе 1871 года переехала в Хаарен, где его отец продолжил свою пастырскую деятельность. Винсент, кроме того, в Гааге часто встречался со своим братом Тео, вел с ним переписку, которая продолжалась всю жизнь.[28]
    Позже он увлёкся дочерью хозяйки съёмной квартиры, Эжени Лойер, но на его признание в своих чувствах она ответила ему отказом, так как была тайно помолвлена с бывшим квартирантом. Сразу после того, как Ван Гог был отвергнут, он впал в депрессию и, чтобы облегчить своё состояние, попросил и получил перевод в Гаагу. [30] В 1875 году отец и дядя договорились о его переезде в Париж для работы в новой торговой точке, где он стал возмущаться, что фирма торгует предметами искусства как рядовым товаром по завышенным ценам. В Париже Ван Гог, однако, не преминул развивать свою художественную страсть, посещая самые престижные парижские музеи и знакомясь с работами Жана-Франсуа Милле и Жана-Батиста Камиля Коро и с голландской живописью семнадцатого века. Большое внимание уделял религиозным темам: Библия теперь заняла место тех книг, которые так покорили его сердце. С этого момента он начал пренебрегать своей работой, провоцируя неодобрение своего начальства и своих коллег. В Рождество 1875 года он оставил работу без предупреждения, чтобы навестить свою семью, которая затем жила в Эттене, небольшом городке недалеко от Бреды. Его профессиональное поведение, с другой стороны, было совершенно неудовлетворительным и даже вредным для финансового состояния компании. Он считал свою работу по продаже совершенно унизительной и бесплодной и 1 апреля 1876 года его уволили.[29]
    16 апреля 1876 года Ван Гог отправился в Рамсгейт, промышленный пригород на окраине Лондона, где нашёл работу в качестве заместителя учителя в школе-интернате у преподобного методиста Уильяма Порт-Стоукса. Несмотря на ограниченную зарплату, которой хватало только на еду и проживание, Винсент мог, таким образом, дать волю своей религиозной мистике, культивируемой по образцу своего отца. Когда владелец школы переехал в Айлворт в Мидлсексе, ван Гог последовал за ним, путешествуя поездом в Ричмонд, а остальное расстояние пройдя пешком.[31][32] Однако, на новом месте прежняя договорённость утратила силу и Ван Гог был вынужден остаться помощником служителя в методистской церкви, согласно своему желанию «проповедовать Евангелие повсюду».[33] Тем временем его родители приняли решение переехать в Эттен; [34] в 1876 году на Рождество он приезжает домой. Родители, испуганные текущим положением дел у сына и  зная о его слабой психической устойчивости, отговорили его от поездки в Англию. «Дядя Цент» вновь находит племяннику работу- теперь работу клерка в книжном магазине «Blussé & Van Braam» в Дордрехте. Однако даже в этом случае Ван Гог пренебрёг своей работой, предпочитая «работать» в задней комнате, где занимался переводами Библии на английский, французский и немецкий языки, так как обладал хорошими языковыми навыками.[35] В Дордрехте Ван Гог дружил с соседом по комнате Паулюсом ван Гёрлицем (оба они фактически жили в доме торговца зерном Рийкенса) [24], который ярко изображает ту самую личную религиозность, которая вдохновляла друга, жаждущего очищения и чистых чувств:

    «Во многих отношениях он был очень сдержанным, очень застенчивым. Однажды — мы знали друг друга в течение месяца — он умолял меня всегда со своей неотразимой улыбкой: «Гёрлиц, можешь оказать мне большую услугу, если хочешь». Я ответил: «Конечно, говори!». «Короче говоря, у нас комната находится на солнечной стороне и я хотел бы получить ваше разрешение повесить пару картин». Я естественно согласился и сразу же с лихорадочным рвением пошел на работу. Через час комната была полна библейских изображений, а над головой Христа Ван Гог написал: «Всегда страдал, но всегда был счастлив».[36] 

    Он погрузился в религию, стал ещё более набожным. По примеру монахов, ограничивал себя в еде, отказался полностью от мяса.[38]
    С помощью Гёрлица Ван Гогу удалось убедить своих родителей оказать содействие в его желании стать пастором и в мае 1877 году семья отправляет его попытаться сдать вступительные экзамены на богословском факультете в Амстердаме. Ван Гог остался там со своим дядей Яном ван Гогом, вице-адмиралом военно -морского флота.[39] Он готовился к вступительным экзаменам под руководством своего дяди Йоханнеса Стрикера (нидерл. Johannes Paulus Stricker), уважаемого теолога, наиболее известной работой которого было двухтомная «Jesus van Nazareth volgens de Historie Geschetst», который давал юноше уроки латыни и греческого языка.[40] Он продолжал развивать свои художественные наклонности, неустанно практикуя и усердно посещая «Trippenhuis» и «Rijksmuseum». Ненасытная жажда знаний заставила его жадно черпать из самых разрозненных библиотек и в течение определенного периода он даже посещал воскресную школу.[37]
    Ван Гог не сдал экзамен и в июле 1878 года покинул дом своего дяди.  С августа 1878 года Ван Гог посещал трехмесячный курс обучения в протестантской миссионерской школе «Vlaamsche Opleidingssschool» в Лакене, недалеко от Брюсселя, по итогам чего был сделан вывод, что он не подходит для деятельности проповедника-мирянина.[41] Несмотря на эти неоднократные неудачи, его религиозный пыл не иссяк и с решительным упрямством Винсенту удалось получить шестимесячное назначение в Евангелистской школе в Брюсселе и переехать жить в Васмес, в Боринаж- бельгийский угленосный регион, где рабочие жили в условиях чрезвычайных трудностей.[42]
    В этом жалком шахтерском центре, окружённый бедняками, Ван Гог заботился о больных и проповедовал шахтерам Библию. Его самоотречение, основанное на том христианском гуманизме, которого придерживался и его отец, было настолько ревностным, что был близок к фанатизму:

    «Прежде чем перейти к своей миссионерской деятельности и проповеди, Павел оставался в Аравии в течение многих лет. Если я тоже могу работать три года в этом регионе, в тишине, всегда учась и наблюдая, тогда я не вернусь, не имея ничего сказать о том, что на самом деле стоит услышать» [43]

    Чтобы поддержать свою обедневшую общину, он передал своё жилье в пекарне бездомному, а сам переехал в маленькую хижину, где спал на соломе (по примеру святого Франциска и его служителей),[44] он помогал больным и нуждающимся, с которыми делил воду, еду и даже одежду. Если эта полная преданность служению принесла Винсенту безоговорочное уважение шахтеров, его выбор жизни в ужасных условиях не получил признания в глазах озадаченных церковных властей, которые уволили его за «подрыв достоинства священства». Затем он прошел пешком 75 километров до Брюсселя, [45] ненадолго посетил деревню Cuesmes около Монса, но под давлением родителей  вернулся домой в Эттен. Дома он оставался примерно до марта следующего года, что стало причиной растущего беспокойства и разочарования своих родителей. Особый конфликт произошел между Винсентом и его отцом; Теодор поинтересовался о возможности помещения его сына под опеку психиатрического учреждения в Гиле.[46]
    В августе 1880 года Ван Гог вернулся в Cuesmes, где до октября снимал квартиру вместе с шахтером по имени Чарльз Декрук.[47] В этот момент он определил живопись как лучший способ распространять послание Евангелия и проявлять солидарность с теми работниками, которые нещадно эксплуатируются, падают в обморок и находятся в постоянной нужде. Короче говоря, Ван Гог намеревался сублимировать свои мучения в художественной профессии, признавая в таком творческом акте идеальный способ искоренить мучительную неудовлетворенность, которая разрывала его душу и таким образом нашла свой собственный путь в этом мире: «[До сих пор я был] моей силой было безделье … человек не всегда знает, что он может сделать, но он чувствует это инстинктивно: но я в чем-то хорош, я чувствую причину своего существования!»
    Он интересуется людьми, делает наброски из их жизни, посылая рисунки Тео. Именно его брат сыграл важную роль в становлении Винсента как художника. На самом деле он не разделял желания своего брата посвятить себя проповеди бедных, и по этой причине на одно время даже прервал с ним свою эпистолярную связь: однако Винсент, по окончании своих мистических устремлений, почувствовал желание снова связаться с ним и поведать о своих сомнениях в своем будущем. К своему брату, который тем временем работал в парижском филиале «Goupil & Co», он обратился со следующими словами: «Когда я жил в другом окружении, окруженном картинами и произведениями искусства, как ты знаешь, у меня возникала сильная, почти фанатичная страсть к этому окружению. И я не жалею об этом, и даже сейчас, вдали от дома, я часто скучаю по стране картин…Что ж, сегодня я уже не в этом окружении, но они говорят, что то, что известно как душа, никогда не умирает, а живет вечно, продолжая искать вечно и вновь. Поэтому вместо того, чтобы поддаться моей тоске по дому, я сказал себе: твоя земля, твое отечество повсюду. Поэтому вместо того, чтобы поддаваться отчаянию, я выбрал активную меланхолию, поскольку я способен на активность, другими словами, я выбрал тот тип меланхолии, который надеется, который стремится и который ищет, вместо того, чтобы тосковать».[48] Ван Гог, с другой стороны, всегда чувствовал себя как дома в «стране картин», даже в самые темные и самые отчаянные годы.
    Ван Гог совершенствовался в своем живописном призвании с раннего возраста, но никогда не углублял его систематически и непрерывно с помощью курсов или предметного изучения специальной литературы. В самом начале Винсент, вооруженный цепкой выразительной волей, прочитает «Cours de dessin» и «Exercices au fusain» от Chalres Bargue, скопировав все таблицы и предлагаемые в них упражнения.[49] Благодаря Тео, который присылал ему новые работы от «Goupil & Co», ван Гог сформировал первые представления о мире живописи, отдав исключительное предпочтение картинам франц. художника Жан-Франсуа Милле (1814 — 1875), художника-реалиста, пишущего крестьян и бедноту. Теперь, полностью посвященный изобразительному искусству, в октябре 1880 года Винсент отправился в Брюссель, чтобы начать обучение у известного голландского художника Виллема Рулофса: «Я чувствую, что абсолютно необходимо иметь хорошие вещи перед глазами, и видеть художников, работающих […] мастерски карандашом, техникой акварели или офорта, я смогу вернуться в деревню шахтеров или ткачей, чтобы работать лучше, вдохновленный природой больше, чем я могу сделать здесь. Но сначала я должен немного освоить технику». Рулофс убедил Ван Гога — несмотря на его неприязнь к формальным школам искусства — записаться в Королевскую академию изящных искусств (Académie Royale des Beaux-Arts) в Брюсселе. Он зарегистрировался в Академии в ноябре 1880 года, где изучал анатомию и стандартные правила моделирования и перспективы.[50] Пребывание в Брюсселе было очень плодотворным: Винсент поделился своими живописными стремлениями со своими родителями (а одну свою работу отправил отцу[51]), которые были рады, что их сын, хотя и с опозданием, преодолел кризис мистики и что, наконец, стал учиться на выгодную и замечательную работу. 

    II. Ранние работы Винсента ван Гога. Винсент оставался в Брюсселе до апреля 1881 года, когда он переехал со своими родителями в Эттен, город, куда Теодорус был призван для пасторского служения.[52] Семейная жизнь в Эттене протекала без потрясений: напротив, Винсент имел возможность лично общаться с Тео и обсуждать с ним свои профессиональные страхи и неуверенности. В городке он продолжал рисовать, часто используя своих соседей в качестве моделей. В августе 1881 года его недавно овдовевшая двоюродная сестра, Корнелия «Ки» Вос-Стрикер, дочь старшей сестры его матери и Йоханнеса Стрикера, прибыла с визитом. Ки была на 7 лет старше Винсента и имела 8-летнего сына. Женщина сразу покорила сердце Ван Гога, который всех удивил, заявив о своей любви к ней и предложив заключить брак.[53] Ки, ещё не оправившаяся от горя, а также и из-за яростной полемики, исходящей от его родителей, которые считали неуместным и ненормальным подобное ухаживание, отклонила его предложение со словами: «нет, никогда, никогда!» («nooit, neen, nimmer»).[54] Позже, в ноябре, Ван Гог написал резкое письмо дяде Стрикеру [55], а затем поспешно уехал в Амстердам, где  снова и снова разговаривал с ним.[56] Ки отказалась встретиться с Винсентом, а её родители написали: « Твоя настойчивость отвратительна».[59] Отец Ки дал понять, что к её отказу следует прислушаться и что она не выйдет замуж, в основном, из-за неспособности Ван Гога содержать себя.[57] Ван Гог был очень расстроен взглядами своего дяди и его предыдущим лицемерным отношением к нему.
    Перед Рождеством Ван Гог приехал в Эттен. Во время каникул между ним и его отцом произошла жестокая ссора. Причиной был отказ Винсента ходить в церковь на службу и вопросы, связанные с Ки. В результате ссоры отец приказал своему сыну покинуть дом.[66]
    В последнее воскресенье ноября 1881 года Ван Гог, чтобы избежать остракизма своих родителей, отправился в Гаагу, где остановился у своего двоюродного брата, художника Антона Мауве (1838-1888).[58] Мауве познакомил его с секретами масляной живописи и акварели и одолжил ему денег на организацию ателье, которое Ван Гог начал арендовать с 1 января 1882 года.[67] В декабре 1881 года под руководством Мауве он написал свои две первые картины маслом: «Натюрморт с капустой и деревянными домами» и «Натюрморт с пивной кружкой и фруктами».  Его первые шаги в живописи были осторожными — в качестве объектов он выбрал статичные предметы и, согласно тому, что изучал в Академии изящных искусств в Брюсселе, пытался создавать эффекты объёма и света в случайной комбинации предметов, размещённых на плоском коричневом фоне.[60] Экономическая помощь Мауве и его брата (который посылал ему деньги каждый месяц) позволила Ван Гогу ненадолго остаться в Гааге; несмотря на это, через несколько месяцев он поссорился с художником, который призывал Винсента практиковаться в копировании гипсовых слепков, в то время как тот продолжал стремиться напрямую вдохновлять реальность.[62] Ван Гогу всегда будет очень трудно общаться с другими художниками, даже с теми, кого он высоко ценил. В этот период единственным, кто проявил внимание к его возможностям, был соотечественник Йохан Хендрик Вайссенбрух (1824-1903), уже известный художник.[61]
    После краха планов брака с Ки, в январе 1882 года Винсент увлёкся тридцатилетней проституткой, алкоголичкой Класиной Марией «Сиен Хоорник» (1850-1904), которую звали «Сиен», когда у нее была 5-летняя дочь и она была в очередной раз беременна. «Нельзя прожить слишком долго и безнаказанно без женщины. И я не верю, что то, что некоторые называют Богом, другим Высшим Существом и другими по-прежнему Природой, может быть неразумным и безжалостным. Другими словами, я пришел к такому выводу: я должен попытаться найти женщину. И, слава Богу, мне не пришлось ждать долго». В этом письме (№ 164), говоря о своих отношениях с Сиен, Винсент раскрывает свою собственную концепцию природы, рациональную, но милосердную и способную заставить его найти женщину, на которой он сможет жениться.[65]  Он писал художнику ван Раппарду: «Когда земля не подвергается испытанию, ничего нельзя получить. Она была подвергнута испытанию; следовательно, я нахожу в ней больше, чем во всех группах женщин, которые не были проверены жизнью». Она стала моделью художника. Он сделал серию рисунков её и её дочери,[69] в частности, рисунок «Скорбь» (нидерл. Sorrow).[70]
    К марту 1882 года, узнав о новом увлечении Ван Гога, Мауве перестал отвечать на его письма.[68] Дядя Ван Гог, купец Корнелис ван Гог (1826-1908), заказал Ван Гогу 20 чернильных рисунков с изображением достопримечательностей города, которые он выполнил в конце мая.[74] В июне Ван Гог заболел гонореей и провёл три недели в больнице,[63] где — согласно письмам Тео — потерял написанный портрет доктора Кавенайля, который его лечил. Вскоре после этого Ван Гог впервые начал писать маслом,[64] которое купил на деньги Тео. 2 июля Сиен Хоорник родила сына Виллема.[71] Когда отец Ван Гога узнал о деталях отношений его сына с проституткой, он начал оказывать на него давление, чтобы тот бросил её саму и её детей.[47] Винсент сначала перечил отцу [72] и подумывал перевезти свою «семью» из города, но в конце 1883 года он всё же оставил Сиену и детей.[73] Вполне возможно, что нехватка денег вынудила Сиен Хоорник вернуться к проституции. Дом Ван Гога стал менее радостным, но художник, вероятно, чувствовал, что семейная жизнь несовместима с его художественным развитием. Сиен отдала дочь своей матери, а ребенка Виллема — своему брату.[75] Виллем вспоминал, как посещал Роттердам, когда ему было около 12 лет и дядя пытался убедить Сиен выйти замуж, чтобы узаконить ребенка. [76] Его мать говорила: «Но я знаю, кто отец. Он был художником, с которым я жила почти 20 лет назад в Гааге. Его зовут Ван Гог. Повернувшись к Виллему, она сказала: у тебя есть имя после него».[76] Он верил, что Ван Гог был его отцом, но время его рождения делает этот факт маловероятным. [77] В последующие годы Сиен Хоорник вела странствующий образ жизни, переезжая с места на место и зарабатывая на жизнь проституцией. В 1901 году ради детей она вышла замуж за мужчину в Амстердаме, которому было около 50 лет. В 1904 году она покончила жизнь самоубийством, бросившись с моста в реку Шельде.[78]
    В сентябре 1883 года Ван Гог переехал в Дренте на севере Нидерландов- район, богатый торфянниками, изображая рабочих и крестьян региона, занятых в тяжёлой работе. Во время своего пребывания в Дренте Ван Гог рисовал и рисовал. Он начал исследовать теории о цвете и попытался немного изменить свой стиль, используя более яркие цвета в дополнение к ранее использованным тёмным тонам. В это же время пришли плохие новости от Тео. Из-за неудовлетворительных финансовых результатов своей галереи на бульваре Монматр, Тео подвёргся критике. Обескураженный, он вынашивал намерение поехать в Соединенные Штаты и открыть свою собственную галерею в Нью-Йорке. Для Винсента это означало, что Брат, по крайней мере сейчас, не сможет оказать ему финансовую поддержку. Винсент, однако, продемонстрировал понимание ситуации, в которой оказался Тео. Однако он не очень хорошо знал, что именно ему делать дальше.[79] Изоляция себя от мира не была решением его проблем: сам Винсент знал об этом, и в декабре 1883 года он больше не смог терпеть своего одиночества, а вернулся к родителям, которые тем временем переехали в Нуэнен, небольшую деревню на севере Брабанта, недалеко от Эйндховена.

    III. Начинающий художник. Нуэнен и Антверпен (1883–86)  «Я понимаю, что папа и мама думают обо мне про себя … они боятся видеть меня дома, как если бы это была большая собака. Может быть, она побежит в комнаты с мокрыми ногами, это будет плохо, она испачкает пол. И она лает сильно. Короче говоря, это грязное животное … Но зверь имеет человеческую историю и, даже если это всего лишь собака, имеет человеческую душу, и очень чувствителен к тому же»- это Винсент пишет Тео в письме 346, раскрывая свой страх перед Нуэненом.[80] Конечно, ссоры с его отцом были ежедневными, но переезд в Нуэнен был выигрышным выбором: фактически, в маленьком центре Брабанта Винсент написал почти двести картин, а также многочисленные акварели и рисунки благодаря помощи, оказанной его родителями, обеспокоенными его чрезвычайно меланхоличным темпераментом.[81] Он решил продвигать свои художественные амбиции, основав простенькую мастерскую в пресвитерии. Главными героями этих работ являются ткачи во время работы, деревня Нуэнен и, конечно же, крестьяне, которым Винсент посвятил «Едоки картофеля» (нидерл. De Aardappeleters; 1885), шедевр его голландского периода. На рубеже 1884-1885 годов Ван Гог сделал более 40 набросков жителей деревни. Он решил писать тех, чья внешность, по его мнению, соответствовала его представлениям о крестьянах: людей с толстыми, плоскими лицами, низкими лбами и толстыми губами, даже утрируя эти черты при рисовании.[88]

    Ван Гог

    Едоки картофеля. 1885, Музей Винсента Ван Гога, Амстердам

    Кроме того, в Нуэнене Винсент давал уроки живописи некоторым художникам-любителям Эйндховена, среди которых был кожевник Антон К. Керсемакер, с которым он подружился. В некотором смысле это стало признанием ценности его искусства. В начале 1885 года у парижского дилера возник интерес к продаже каких-либо предметов искусства. [84] Тео спросил Винсента, есть ли у него картины, готовые к показу. [85] В мае Ван Гог ответил своей первой крупной работой «Едоки картофеля» и серией портретов крестьян.[86] Когда дилер пожаловался, что Тео не прилагает достаточных усилий, чтобы продать свои картины в Париже, его брат ответил, что они слишком тёмные и не соответствуют яркому стилю импрессионизма.[87] Позже ювелир Чарльз Херманс заказал несколько декоративных картин, связанных с циклом времен года, а торговец цветами «Leurs» из Гааги даже приехал выставить некоторые из его работ в витрине своего магазина. Ван Гога обвинили в том, что он соблазнил одну из моделей его картин. В результате католический священник из деревни запретил прихожанам позировать для художника.[89]
    В 1885 году Ван Гог написал серию картин, изображающих натюрморты. Критики особенно ценят две из них за их техническое мастерство – «Натюрморт с желтой соломенной шляпой», 1885 г., номер по каталогу: F 62, Музей Креллера-Мюллера и «Натюрморт с сабо и посудой», 1884, кат. №: F 54, Центральный музей (Утрехт). Оба полотна характеризуются плавными и аккуратными мазками и превосходной цветопередачей.[90]
    Если это пребывание было очень плодотворным с художественной точки зрения, оно было гораздо менее приватным. Мать была прикована к постели из-за сломанной ноги во время неудачного схода с поезда. Многие жители Нуэнена смотрели на него с подозрением, особенно после намеков приходского священника на его ответственность за беременность молодой крестьянки Гордины Де Гроот: его помолвка с деревенской женщиной Марго Бегеманн, дочерью соседа, на десять лет старше его, закончилась трагически- ни одна из сторон их семей не была за эту связь. Марго в отчаянии приняла передозировку стрихнина, но выжила после того, как Ван Гог доставил ее в ближайшую больницу.[82] Самый большой удар, однако, был нанесен 26 марта 1885 года, когда его отец, после сильной ссоры с ним, внезапно умер от апоплектического удара всего лишь в шестьдесят три года.[83]
    Короткая поездка в Нидерланды, Амстердам и важный визит в Rijksmuseum (только что открывшийся) позволили ему заново открыть для себя Франса Хальса и Рембрандта (см.). Позже, понимая, что он не может оставаться в деревне, подобной Нуэнену, в ноябре 1885 года он переехал в Антверпен и снял комнату над магазином краски на улице Des Images (Lange Beeldekensstraat), посещая церкви и музеи города, где восхищался живым колоризмом Рубенса: [91] [92]

    «Рубенс поверхностный, пустой, напыщенный и, в заключение, такой же напыщенный, как Джулио Романо или, что еще хуже, похожий на художников декаданса. Несмотря на это, меня это волнует именно потому, что именно художник пытается выразить радость, безмятежность, боль и правдиво представляет эти чувства благодаря своим цветовым сочетаниям».

    Он уехал в Антверпен, думая, что вернется в Нуэнен в удобное время; фактически он покинул свою страну навсегда.[97] Он расширил свою палитру, включив в нее кармин, кобальт синий и изумрудно-зеленый. Не менее важным было знакомство с японскими гравюрами, которые он обнаружил, блуждая в портовом районе города: Винсент купил эти ксилографии в щедрых количествах и использовал их для украшения своей спальни.
    Он жил в бедности и плохо питался, предпочитая тратить деньги, которые Тео отправлял, на живопись и моделей. Хлеб, кофе и табак стали его основной диетой. В феврале 1886 года он написал Тео, что помнит, как последний раз ел шесть горячих блюд с мая прошлого года. Зубы стали шататься и после посещения стоматолога 10 из них пришлось удалить.[93] Он снова сильно запил, [94] и в период с февраля по март 1886 года был госпитализирован[95] и, возможно, также лечился от сифилиса. [96] [примечание 6] Плохое здоровье и психологические проблемы заставили Ван Гога опасаться, что он умрет преждевременно, не достигнув артистического успеха. Под влиянием этих мыслей он нарисовал небольшой холст, «Череп с горящей сигаретой», странное сюрреалистическое произведение, совершенно не похожее ни на одну из его других работ.[98]
    Несмотря на свое нежелание получать академическое образование, Ван Гог сдал вступительные экзамены на более высоком уровне в Академии художеств в Антверпене (Koninklijke Academie voor Schone Kunsten van Antwerpen) и в январе 1886 года был принят на факультет живописи и графики. Мотивация к учебе была для него перспективой свободного доступа к моделям, а также возможностью узнать что-то об импрессионизме. Однако в Академии существовали консервативные взгляды на искусство. Ван Гог имел доступ только к гипсовым моделям. У него быстро возникли проблемы с Чарльзом Верлатом, директором Академии и учителем уроков живописи, из-за своего нетрадиционного стиля живописи. Ван Гог также столкнулся с инструктором класса рисования Францем Винком. Вскоре Ван Гог и один из преподавателей, Юджин Сибердт, вступили в открытый конфликт, когда первый не выполнил требование Сибирдта, чтобы рисунки выражали контур и концентрировались на линии. На одном из уроков вместо копирования Венеры Милосской Ван Гог создал обнаженный торс фламандской крестьянки. Сибирдт расценил это как неповиновение своему художественному руководству и исправил рисунок Ван Гога карандашом настолько энергично, что разорвал бумагу. Затем Ван Гог впал в яростную ярость и крикнул Сибирдту: «Вы явно не знаете, что такое молодая женщина, черт побери! У женщины должны быть бедра, ягодицы, таз, в котором она может вынашивать ребенка!». По некоторым данным, это был последний раз, когда Ван Гог посещал занятия в Академии, а потом уехал в Париж. [99] 31 марта 1886 года, примерно через месяц после конфронтации с Сибирдтом, преподаватели Академии решили, что 17 учеников, включая Ван Гога, должны остаться на второй год. Поэтому история о том, что Ван Гог был исключен из Академии Сибирдтом, является необоснованной. [100]

    IV. Париж (1887). Читая переписку с Тео, можно легко догадаться, что Ван Гог воспринимал свое пребывание в Антверпене как простое интермеццо, необходимое для смягчения перехода от закрытой и интимной реальности, такой как Нуэнен, к большому и современному мегаполису, такому как Париж, настоящей Мекке искусства девятнадцатого века.[101] В этом городе шли оживлённые дебаты об искусстве,  в которых, с одной стороны, одни художники придерживаются традиционного подхода и рисуют исторические сцены, а другие пишут на своих полотнах современную жизнь, запечатлевая настроение момента, используя беспрепятственно любые формы и цвета. Этот новый плюрализм в искусстве привлёк в Париж иностранных художников: Макса Либермана из Германии, Джеймса Уистлера и Мэри Стивенсон Кэссетт из США, Фелисьена Ропса из Бельгии и голландца Винсента Ван Гога. Этот перрезд на новое место был поддержан тем же Тео, который сам некоторое время жил в Париже, где управлял небольшой художественной галереей на Монмартре от имени Буссода и Валадона, преемников компании «Goupil». Ван Гог приехал в Париж в марте 1886 года, чтобы учиться в мастерской Фернандо Кормона. Он жил с Тео в квартире на улице Лаваль на холме Монмартр. В июле двое братьев переехали в большую, светлую квартиру на улице Лепик 54. Поскольку они жили вместе, не было необходимости общаться с помощью писем, поэтому о периоде Парижа Ван Гога известно меньше, чем о более ранних или более поздних периодах его жизни.[102]
    Французская столица была центром мировой культуры: «И не забывайте, мой дорогой, что Париж — это Париж. Нет ничего, кроме Парижа: как бы ни была сложна здесь жизнь, и даже если она становится все хуже и тяжелее, воздух Франции очищает ум и заставляет вас чувствовать себя действительно хорошо», — так в своём письме № 459 пишет Ван Гог коллеге Горацию Ливенсу. Тео был очень рад за Винсента, которого больше не угнетало недоверие, которое сопровождало его пребывание в Нуэнене. Теперь он мог говорить с Тео напрямую и с братом у него сложились особые отношения, помимо обычных ссор, типичных для двух братьев, которые любят друг друга. Ниже приводится письмо, которое Тео отправил своей сестре, когда Винсент уехал в Арль:

    «Когда он приехал сюда два года назад, я никогда не думал, что между нами будет такая тесная связь. Теперь, когда я снова один, я чувствую пустоту своего дома с гораздо большей ясностью. Нелегко заменить такого человека, как Винсент. У него огромные знания и очень чёткое представление о мире. Я убежден, что, если у него ещё будет несколько лет, он сможет сделать себе имя. Он принадлежит к числу пионеров идей, которые теряются в повседневной жизни и теряют свой блеск. А потом, у него доброе сердце и он постоянно пытается что-то сделать для других. Настолько худшее для всех тех, кто не хочет этого знать или понимать» (Тео Ван Гог [103])

    Вдохновленный улучшением отношений с Тео, который больше не был наполнен патерналистскими заботами по отношению к своему брату, но посвятил себя восстановлению более подлинных отношений, Винсент начал создавать более радостные картины с более светлыми и более яркими цветовыми диапазонами: он был счастлив, здоров и много работал. «Вы больше можете не узнать Винсента, так как многое изменилось, и это влияет на других даже больше, чем я […] Доктор говорит, что теперь он полностью выздоровел. Он делает огромный прогресс в своей работе, доказательство того, что он начинает добиваться успеха. Он ещё не продал ни одной картины, но меняет свои картины на картины других. Поэтому мы собрали хорошую коллекцию, которая, естественно, тоже имеет определенную ценность».[104] Живя в Париже, Ван Гог написал «Агостина Сегатори в кафе „Тамбурин“» (нидерл. In het café- Agostina Segatori in Le tambourin) (1887-88), ряд натюрмортов, серию картин «Le Moulin de la Galette» и «Asnières», сцены с Монмартра.
    После подписания Канагавского договора в 1854 году, Япония стала постепенно открываться миру. На Западе японское искусство набирало популярность, оказывая большое влияние, среди прочего, на живопись импрессионистов и их преемников. В письме к своему брату Тео, написанном в 1885 году, Винсент Ван Гог впервые использовал термин «японский язык» («японец»), приписывая это авторство французскому писателю Жюлю де Гонкуру (1830–1870).[105]
    Ван Гог начал собирать японские ксилографии укиё-э. Его интерес к этому виду искусства восходит к 1885 году, когда в Антверпене он украшал ими стены своей мастерской. Он собрал сотни этих ксилографий. Их можно увидеть в качестве фона на некоторых из его картин. В «Портрете Папаши Танги» они висят на стене за спиной изображенного человека. В картине «Куртизанка» (от Эйзена) 1887 года Ван Гог скопировал фигуру куртизанки из репродукции на обложке журнала «Paris Illustré», а затем графически увеличил её в своей картине.[106] «Сливовый сад в Камейдо» (от Хиросигэ)- это ещё один яркий пример восхищения Ван Гога японским искусством; его версия немного смелее оригинала.[107]
    Ван Гог очень восхищался работой Адольфа Монтичелли (1824 — 1886) с которым он познакомился в «Galerie Delareybarette», когда прибыл в Париж. Он сразу адаптировал его яркую палитру и смелые композиционные решения в своей картине «Морской пейзаж в Сент-Мари» (1888).[111][112] Он написал об этом несколько лет спустя в письме к франц. критику Альберту Аурье [108] [109]. Два года спустя, Винсент и Тео заплатили за публикацию книги о картинах Монтичелли, а Винсент купил некоторые из работ Монтичелли, чтобы добавить их в свою коллекцию.[110]
    Во время занятий в студии Кормона ван Гог встретился с британско-австралийским художником Джоном Питером Расселом,[113] который в 1886 году написал его портрет, и с такими учениками, как Эмиль Бернар, Луи Анкетен и Анри Мари Тулуз-Лотрек-Монфа. Вскоре группа начала встречаться в магазине, где продавались материалы для рисования, которым управлял Жюльен «Отец» Танги;[114] этот магазин был единственным местом, где можно было увидеть работы Поля Сезанна и где выставлялись работы и самого Ван Гога. Танги в то время имел лёгкий доступ к произведениям импрессионистов в Париже. В 1886 году здесь были организованы две крупные выставки, на которых впервые были показаны пуантилизм и неоимпрессионизм, что привлекло внимание основателя неоимпрессионизма Жоржа Сёра и Поля Синьяка. Тео держал запас картин импрессионистов в своей галерее на бульваре Монмартр, в том числе Клода Моне, Альфреда Сислея, Эдгара Дега и Камиля Писсарро, но Ван Гог не спешил признавать новые события в искусстве.[115]
    Между двумя группами был своего рода конфликт, когда дело дошло до художественного видения. Эти конфликты и «внутренние» проблемы оставались чуждыми Ван Гогу. Как аутсайдер, он извлёк выгоду из достижений обоих направлений одновременно; под влиянием импрессионистов он осветил палитру, одновременно изучая у неоимпрессионистов последовательное разделение тонов и используя технику пуантилизма. Он выбрал то, что ему было нужно, приспособив новые средства к своей концепции живописи.[116] Принятие элементов пуантилизма произошло во время его поездок на летний курорт Аньер, где он познакомился с Синьяком. Элементы пуантилизма были также приняты Эмилем Бернаром.
    Пуантилизм или техника точечной живописи, был продиктован прежде всего окончательной кодификацией метода разделения тона, окончательным уточнением разделения. Синьяк полагал, что эта техника не имеет ничего общего с импрессионизмом, потому что её источником является не инстинкт, а рефлексия и поиск «эффектов длительности».[117]. Находясь в Аньере, Ван Гог написал несколько картин, изображающих мосты, парки, фабрики и ресторан «La Sirène».[118]. Две версии картины, написанные там, «Le Restaurant de la Sirène à Asnières» (франц.), являются одними из первых шедевров художника парижского периода творчества.[119]
    В ноябре 1887 года Тео и Винсент подружились с Полем Гогеном, который только что прибыл в Париж. [111] В конце года Винсент организовал выставку вместе с Бернаром, Анкетеном и, возможно, Тулуз-Лотреком, в ресторане «Grand-Bouillon du Chalet», 43 Avenue de Clichy, Монмартр. В своём отчёте Бернар написал, что выставка в Париже опередила всё остальное. [120] Там Бернар и Анкетен продали свои первые картины, а Ван Гог обменялся работой с Гогеном. Во время этой выставки шли дискуссии об искусстве, художниках и их социальном положении; среди её посетителей были Камиль Писсарро и его сын Люсьен, Синьяк и Жорж Сера.
    В любом случае, парижский мегаполис предоставил необходимые стимулы не только художнику Ван Гогу, который мог наконец-то насладиться плавильным котлом непрерывного художественного опыта (в 1887 году ему даже удалось продать картину), но и ван Гогману, который начал проявлять уверенность в себе, что, к сожалению, также привело к тщеславию и алкоголизму, таким образом всё дальше уводя его от своей религиозной мистики юношества. В феврале 1888 года Ван Гог, чувствуя себя измученным жизнью в Париже уехал, написав более 200 картин за два года пребывания.  Он решил обосноваться в Арле, в Провансе , чтобы закрепить опыт, полученный в Париже и увидеть красочную средиземноморскую природу.[121]

    V. Художественный прорыв. Арль (1888–1889). Желание познакомиться с французским Югом с его светом и средиземноморскими красками, далёкими от северных, стало хорошей возможностью усвоить художественные стимулы, собранные в Париже и покончить с сосуществованием с Тео, осложненным раздражительным характером их обоих. Страдающий от алкоголизма и кашля курильщика,[122] 21 февраля 1888 года Ван Гог покинул Париж и прибыл в Арль. Он остановился в отеле-ресторане «Carrell» по адресу Cavallerie 30, где снял комнату за 19 франков. У него были идеалистические ожидания, что комната будет выглядеть так же, как в ксилографиях Хокусая (1760-1849) или Утамаро Китагава (1753-1806).[123] Тем не менее, он искал место, где мог бы организовать художественную студию и создать утопическую художественную колонию. Его единственным компаньоном в течение двух месяцев был датский художник Кристиан Мурье-Петерсен (1858-1945). Арль показался Ван Гогу и экзотическим и отвратительным одновременно. В письме он описал его как чужую страну:
    «зуавы, бордели, очаровательные маленькие арленезийцы, достигшие своего первого причастия, священник-коммунист, похожий на опасного носорога, люди, пьющие абсент выглядели как существа из другого мира».[124]

    Ван Гог

    Ночное кафе. 1888, Художественная галерея Йельского университета

    Спустя 100 лет после пребывания Ван Гога в Арле, 113- летняя Жанна Калмент, которой в то время было 13 лет, служила в мастерской своего дяди, куда Ван Гог приходил купить несколько полотен; она описала его как «грязного, плохо одетого и неприятного» и «очень уродливого, непослушного, невоспитанного и больного».[125][126] Она также вспомнила, что продавала ему цветные карандаши.[127]
    Тем временем Ван Гог был очарован местным пейзажем и солнцем. Его работы этого периода характеризуются богатством жёлтого, ультрамаринового и светло-фиолетового. Время в Арле стало одним из самых плодотворных периодов Ван Гога: он написал 200 картин и более 100 рисунков и акварелей.[128] Среди них «Кресло Гогена» (нидерл. De stoel van Gauguin, 1888), «Спальня в Арле» (фр. La Chambre à Arles; нидерл. Slaapkamer te Arles, 1888), «Ночное кафе» (1888), «Ночная терраса кафе» (нидерл. Caféterras bij nacht, фр. Terrasse du café le soir, 1888), «Звёздная ночь над Роной» (1888). Ван Гог писал, что в «Ночном кафе» он пытался «выразить идею, что кафе — это место, где можно разрушить себя, сойти с ума или совершить преступление».[137] Он создавал одно полотно за другим, как будто боялся, что вдохновение, почерпнутое миром Прованса, может его покинуть.  Эмоции, которые он испытывал перед провансальской природой, были настолько сильны, что заставляли его работать без остановки, так же, как мысли не могут быть остановлены, когда они превращаются в уме в последовательную цепочку. Картины с изображением ландшафта Арля были созданы под влиянием его голландского опыта; лоскутное одеяло полей и проспектов кажется плоским и лишенным перспективы, но оно идеально, когда дело доходит до интенсивности цвета.[129] Он был взволнован ярким светом Арля и это видно во многих его работах. «Старая мельница» (1888), живописное сооружение, стоящее на границе с пшеничными полями- это было одно из семи полотен, отправленных в Понт-Авен 4 октября 1888 года для обмена работами с Полем Гогеном, Эмилем Бернаром, Шарлем Лавалом и другими.[130] В марте 1888 года он писал пейзажи, используя сетчатую «перспективную раму». Темой, которая особенно привлекала его в то время, были цветущие сады и отдельные деревья, потому что они напоминали ему японские пейзажи.[133] Три картины, написанные в то время, были показаны на ежегодной выставке «Независимого Салона» (фр. Salon des indépendants). В апреле Ван Гог посетил американского художника Доджа Макнайта, который жил недалеко от Фонвьей.[131][132]
    В пылу энтузиазма 1 мая 1888 года за 15 франков в месяц он подписал договор аренды правого крыла Желтого дома- одного из самых известных домов в истории искусства. Комнаты были без мебели и в течение нескольких месяцев пустовали. Тем временем художник всё ещё жил в отеле-ресторане «Carrel» за плату в 5 франков в неделю, что он считал недопустимым. Он поставил под сомнение размер гонорара и передал дело местному судье-арбитру; в результате Ван Гог получил 12-франковую скидку по итоговому счёту.[134]
    В этом здании, расположенном в северной части города, Винсент мечтал основать «Ателье дю Миди», сообщество художников, стремящихся лишить себя цивилизации и изобразительных схем, которые сейчас жестоки, чтобы жить в гармонии и, таким образом, бороться за живопись и лучший мир. Осознавая привлекательность топоса художника-святого, Ван Гог иллюстрирует своё решение, используя метафору монашеских орденов:

    «Когда ты художник, или ты сходишь с ума или богат; чашка молока стоит вам франка, две буханки, а картины пока не продаются. Вот почему нам нужно собираться вместе, как это делали древние монахи, братья общей жизни на наших голландских болотах […]. Я бы не стал просить о лучшем, но, поскольку это жизнь нескольких общих художников, я заявляю, что в первую очередь потребуется настоятель, чтобы поддерживать порядок и, конечно, это должен быть Гоген».[136]

    Первыми художниками, о которых  думал Ван Гог, пытаясь привлечь в своё новое сообщество, были Бернар и, прежде всего, Гоген. Если метафора художника-святого приобрела огромную популярность в проторомантической поэтике, Гоген не считал её непривлекательной (с другой стороны, он был «убеждённым любителем жизни и атеистом», как заметил Мецгер (Metzger). Ван Гог, опасаясь возможного отказа своего друга, пытался убедить его всеми возможными способами: летом 1888 года Тео связался с Гогеном, предложив оплатить его пребывание в Арле и гарантировать покупку двенадцати его картин в год на сумму сто пятьдесят франков. Гоген, после некоторых колебаний, принял приглашение, отложив в сторону планируемый отъезд на Мартинику. Ему были нужны деньги.
    7 мая Ван Гог переехал из «Hôtel Carrel» в «Café de la Gare» на Place Lamartine 30, где подружился с его владельцами, Джозефом и Марией Жину.[135] В июне художник посетил рыбацкий городок Сент-Мари-де-ла-Мер, расположенный на побережье Средиземного моря, в 30 км от Арля. Цыгане со всей Европы проводили здесь ежегодные паломничества в честь своего святого покровителя, Сара-Кили, которая согласно легенде, была служанкой Марии Саломеи и Марии Якобы (матерей святых Якова и Иоанна, родственниц Марии Магдалины) либо же Марии Магдалины и Девы Марии и должна была приехать сюда с ними в 45 году, чтобы распространять христианство.[140] Ван Гог в Сент-Мари-де-ла-Мер дал урок рисования лейтенанту Paul-Eugène Milliet [138] и написал несколько картин с изображением лодок на пляже и в самом городе.[139]
    Додж Макнайт представил Ван Гога бельгийскому художнику Эжену Бошу, который временно жил в Фонвьей и, впоследствии, несколько раз посещал Ван Гога в Арле.[141] Летом Ван Гога больше интересовала тема сбора урожая, который на юге, благодаря более тёплому климату и более интенсивно сияющему солнцу, начинается раньше, чем на севере. Местом наблюдения за художником была низменность Ла-Кро, простирающаяся к юго-востоку от Арля, со всех сторон окруженная холмами. В то время были созданы такие известные произведения, как «Сеятель» (нидерл. De zaaier, 1888) и «Урожай» (нидерл. De oogst, фр. La moisson, 1888), окрашенные в яркие цвета и включающие воспоминания родной Голландии.[142]
    В июле Ван Гог посвятил себя рисованию. Одной из причин были финансовые трудности Тео. Рисование было дешевле, чем писать маслом и Винсент хотел таким образом заработать немного денег для ожидаемого прибытия Поля Гогена. Некоторые из рисунков, которые были созданы в то время, были эскизами для картин, некоторые — произведения большого формата, выполненные параллельно с картинами, а третьи были созданы как копии на основе ранее написанных картин.[143]

    VI. Визит Гогена (1888). В ожидании прибытия Гогена ван Гог позаботился об оснащении квартиры мебелью и украсил спальню солнечной «сине-желтой симфонией» подсолнухов. По совету начальника почтовой службы станции Джозефа Рулена, чей портрет он написал, Ван Гог купил две кровати и 17 сентября провёл свою первую ночь в всё ещё скудно обставленном Жёлтом доме.[144]
    Гоген прибыл в Арль 23 октября 1888 года и, в отличие от Ван Гога, был разочарован городом, назвав его «самым грязным местом на юге» и в Провансе. Мечта Ван Гога о создании ассоциации художников, продвигающих новое искусство,[145] оставила его скептиком: на самом деле Гоген страстно желал перебраться в тропики. Более того, он был раздражён беспорядочными привычками Винсента и его скудным управлением деньгами, которые они аккумулировали вместе.[146] По мнению Гогена, его пребывание в Арле и постоянство с таким странным персонажем, как Ван Гог, были абсолютно унизительными для его живописного взросления. Он настолько не скрывал своей высокомерной неудовлетворенности, что однажды доверился своему другу Шуффенекеру такими словами:
    «В Арле я чувствую себя незнакомцем, я нахожу всё маленьким и бедным, место и людей. Винсент и я вообще не находим согласия, особенно, когда речь идет о живописи. Он восхищается Дауэ, Добиньи, Зиемом и великим Руссо… Вместо этого он презирает Энгра, Рафаэля, Дега, всех людей, которыми я восхищаюсь; Я отвечаю ему: «Да, сэр, вы правы», чтобы иметь мир. Мои картины ему нравятся, но когда я делаю их, он всегда обнаруживает, что это или то неправильно. Он романтик, а я ближе к реалистам. Что касается цветов, … я, со своей стороны, ненавижу каждый технический беспорядок».
    Результатом их первой совместной сессии под открытым небом в октябре и ноябре 1888 года стали четыре картины «Les Alyscamps» с изображением проспекта Alyscamps, бывшего римского некрополя, вдоль которого тянется серия саркофагов и растущих тополей. Две косые линии, очерчивающие границы проспекта, сходятся на невысоком горизонте. Ряды тополей с обеих сторон дополняют работу праздничной атмосферой. Картины были написаны в вертикальном формате, а монохромное небо представлено контрастным цветом. Художник использовал здесь технику импасто.[147] Две первые версии написаны в типичном художественном стиле Ван Гога, а две более поздние версии, с другой стороны, показывают явное влияние Гогена. На этот раз Гоген выбрал точку наблюдения на стороне переулка, над саркофагами. Картины были написаны в горизонтальном формате, деревья представлены фрагментарно, а вертикальные ряды их стволов пересекают диагональные линии аллеи.[148] В то же время Гоген также написал ещё две картины, изображающие некрополь Alyscamps. Однако он выбрал другую точку наблюдения, чем Ван Гог, и удалил все ссылки на древние саркофаги. Одна из его картин находится в Музее Орсе [149] в Париже, а другая — в частной коллекции в Токио. В декабре 1888 года Гоген написал «Художник подсолнухов» (франц.  «Le Peintre de Tournesols»), на которой изобразил Ван Гога. Ван Гог рисовал картины по памяти, следуя совету Гогена. Среди этих «образных» картин самой важной из них является «Воспоминание о саде в Эттене» (фр. Souvenir du Jardin à Etten) или «Арльские дамы» (фр. Femmes d’Arles)- попытка Ван Гога следовать концепции искусства Гогена. Всё в этой картине подчинено дальновидности. Картина плоская, лишена горизонта, а отдельные её элементы окружены толстыми контурами. В это же время он написал картину «Красные виноградники в Арле» (нидерл. De rode wijngaard), которая была приобретена в 1890 году за четыреста франков Анной Бош и ныне хранящаяся в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве.[150][151]
    Ван Гог открыто восхищался Гогеном, которого считал превосходным художником; он полагал, что по сравнению с идеями Гогена, его собственные художественные теории были весьма тривиальны. Он также имел тенденцию оценивать «монашеский» опыт в Желтом доме с гораздо меньшей объективностью: как отметил Metzger, «этот провал стоил намного меньше, чем отъезд и два потерянных месяца Гогеном, в то время как Ван Гог расплатился разрушением своей собственной концепции мира, крахом утопии…: сообщество художников было стержнем его собственной интерпретации себя. С Гогеном он потерял часть своей идентичности, [которая] была неразрывно связана с искусством, в котором он коагулировал».
    Отношения между художниками стремительно ухудшались. Ван Гог хотел, чтобы Гоген относился к нему как к равному. Гоген, однако, был высокомерным и доминирующим, и этот факт часто вызывал разочарование у Ван Гога. В своих мемуарах Гоген пишет, что в первые дни декабря 1888 года, в кафе, два художника много пили, и вдруг Винсент бросил ему в лицо свой бокал, увернуться от которого стоило больших усилий. В декабре оба художника посетили Монпелье, где в коллекциях Альфреда Бруяса (в настоящее время находящиеся в местном музее Фабре) они осмотрели работы Гюстава Курбе и Эжена Делакруа.[152] Во время этого визита оба ссорились самыми вопиющими способами. Стало ясно, что мечты Винсента о создании художественного братства являются утопией.[153]
    «Чрезмерная напряженность» (согласно определению Винсента) коснулась максимальной высоты вирулентности днем 23 декабря, когда произошел ошеломляющий эпизод. Точная последовательность событий, которые привели к нанесению увечья самому себе Ван Гогом неизвестна. Пятнадцать лет спустя Гоген заявил, что за этой ночью последовало несколько случаев физического угрожающего поведения.[154] Вероятно, Тео был должен Гогену денег и он подозревал, что братья его эксплуатируют в финансовом отношении. 23 декабря 1888 года разочарованный и больной Ван Гог, по словам Гогена, во время ссоры на дороге «бросился ко мне с открытой бритвой в руке», а затем в панике убежал и скрылся в местном публичном доме. В то время он был очень одинок и часто посещал проституток в публичном доме на улице Дю-Бут-д’Аль. Находясь там, охваченный галлюцинациями, он направил бушующую ярость на себя и отрезал левое ухо, вызвав тем самым сильное кровотечение, хотя позже часто утверждал, что это была «только» нижняя часть левого уха.[155]
    Ван Гог завернул жуткий трофей в газету и вручил проститутке по имени Рэйчел, попросив её «осторожно подержать эту вещь». Наскоро перевязав голову, шатаясь, он побрёл обратно домой. На следующее утро Ван Гог был найден без сознания полицейским и доставлен в больницу Hôtel-Dieu в Арле, где за ним присматривал молодой доктор Феликс Рей.[156] Ухо было доставлено в больницу, но Рей не пытался пришить его обратно, так как прошло уже слишком много времени.[157]

    VII. Больница в Арле (декабрь 1888 г.). 
    VIII. Сен-Реми (май 1889 — май 1890). 
    IX. Овер-сюр-Уаз (май-июль 1890)

    X. Смерть Ван Гога. 
    XI. Творчество и работы Ван Гога. 
    XII. Посмертная слава и наследие Ван Гога. 

    См. Внешние ссылки на статьи

    © При копировании активная ссылка на сайт обязательна!

    См. Алфавитный указатель статей Большой энциклопедии знаний

    Комментарии закрыты

    error: Content is protected !!